Дело чести или «Звезда Бенгалии» - Страница 47

— Шантаж! — прошипел Брюсов.

— Предложение, — ответил Кромов.

Брюсов посторонился, и мы вошли в холл.

— Ещё вчера, — произнес он, — когда я вас увидел, то подумал, что его превосходительство напрасно решил довериться вам. Я подчиняюсь только потому, что уверен — вы всё равно ничего не добьётесь. Вы уже упустили преступника, а теперь пытаетесь изобразить бурную деятельность на пустом месте, видимо, в надежде на солидный куш. Но не надейтесь, меня вы так просто не проведёте. Мошенников вроде вас, ловящих рыбку в мутной воде, я чую за версту.

— Весьма спорное обвинение в наш адрес, — произнёс Кромов.

— Что это вы так уверены, — спросил я, потирая ушибленную ногу, — что мы ничего не добьёмся? Вы не хотите, чтобы был найден алмаз?

— Не пытайтесь приписывать мне то, чего я не говорил. Я только считаю, что его превосходительство найдёт выход из создавшейся ситуации и без вашей помощи. Ладно, хватит разговоров. Давайте ваши пальто, и пойдёмте в дом.

— Нет, не нужно, — возразил Кромов, — я же сказал, нам нужна буквально пара минут. Мы уточним одну деталь, связанную с тайником, и тут же уйдём. Пойдёмте, Важин.

Кромов махнул мне рукой и стал подниматься по лестнице. Я последовал за ним.

— Постойте! — Брюсов догнал нас на середине пролёта и окинул подозрительным взглядом. — Я провожу вас. Следуйте за мной.

У Кромова на лице появилось недовольное выражение, на мгновение он нахмурился, но всё же последовал за нашим провожатым.

— Что-то не так? — шепотом спросил я, пока мы поднимались по лестнице.

— Да, не так. Не отходите далеко от меня, — прошептал он мне в ответ.

Мы вступили в главную залу. Здесь во всю велись приготовления к предстоящему празднику, и от суеты и разговоров прислуги в зале было шумно. Одни служанки, среди которых я заметил Дарью и Дуняшу, расставляли на столы посуду, другие протирали пыль, а двое слуг расстилали на полу, видимо, только что почищенные, ковры. Брюсов, не спеша, величественным шагом пересёк зал, открыл ту самую дверь, в которую мы вчера бросились, преследуя Бехтерева, и пропустил нас в коридор. Видимо, он решил ни на минуту не спускать с нас глаз. Мы вошли в коридор, дворецкий закрыл за нами дверь и только собирался тронуться дальше, как Кромов неожиданно развернулся, открыл дверь и выглянул в зал. Шум разговоров и грохота посуды снова заполонил все вокруг.

— Дуняша! — крикнул мой друг. — Послушайте, Дуняша!

Девушка повернулась к Кромову.

— Вы меня звали, сударь?

— Да. Скажите мне, пожалуйста, каким вином вчера князь угощал своих гостей. Мой друг, господин Важин так его расхваливал, что мне тоже непременно захотелось его попробовать, да вот беда, название-то его он никак не может вспомнить. Вы мне не поможете?

— Ой, сударь, я не разносила вчера вино, это не моя обязанность. Может быть, — девушка оглянулась вокруг, — кто-нибудь другой вам скажет.

— Токайское — пришла на помощь Дарья, — токайское вино, сударь, пятилетней выдержки.

— Спасибо, вы мне очень помогли, — Кромов кивнул Дарье и Дуняше и, продолжая держаться за ручку двери, повернулся к нам.

— Может быть, — сказал Брюсов елейным тоном и с ироничной улыбкой на устах, — это и была истинная цель вашего визита, господа? Спросили бы тогда у меня, и я бы вам ответил, и без всяких угроз с вашей стороны, что это, действительно, светлое токайское вино, но не пятилетней, как сказала вам Дарья, а более чем десятилетней выдержки. Я его закупаю в магазинах Бурмистрова на набережной. Правда, — продолжал Брюсов, прямо-таки раздуваясь от ироничности и высокомерия, — думаю, покупать вам его не по карману. Такое вино подаётся только в лучших домах Санкт-Петербурга и Москвы. Впрочем, если желаете, можем пройти на кухню, и я позволю себе угостить вас парой стаканчиков.

Закончив свою, как он, видно, думал, остроумную речь, Брюсов сделал движение к двери, видимо, собираясь её закрыть, но Кромов, отпустив дверную ручку, но, так и не закрыв дверь, сделал шаг вперед, насупил брови и встал у него на пути.

— Вот что, господин Брюсов!!! — он так громко прокричал эту фразу, что заглушил шум из залы. — Будьте добры свои остроты держать при себе!!! Вы взялись проводить нас, так извольте! Мы сделаем своё дело и уйдём! Идите!!! — и Кромов махнул рукой по направлению коридора.

Я с удивлением взглянул на своего товарища. Никогда раньше я не видел его таким разозлённым. Видимо, своим высокомерием дворецкий добился своего и вывел Кромова из себя. Я взглянул на Брюсова. На его лице появилось препротивнейшее выражение самодовольства, на губах заиграла высокомерная улыбка.

— Отказываетесь, господа? — он посмотрел на нас победным взглядом. — Зря, очень зря. Когда ещё вам представится такая возможность? Следуйте за мной, — и, повернувшись, Брюсов неспешно зашагал по коридору.

Я пошёл следом за ним, страшно переживая за Кромова. Мне было обидно, что дворецкий своими колкостями смог так довести его, что он потерял самообладание. Никогда не думал, что материальный достаток и великосветские замашки являются столь болезненной частью его характера. Я поглядывал на Брюсова, и во мне поднималось столько злости и обиды, что я стал всерьёз обдумывать возможность надавать оплеух этому заносчивому субъекту, чтобы поставить его на место. Я так предался своим кровожадным думам, что не сразу почувствовал, как кто-то осторожно дергает меня за рукав. Я обернулся. Кромов, приложив палец к губам, тянул меня к окну, всем своим видом показывая, чтобы я не шумел. Я оглянулся на Брюсова. Тот продолжал своё шествие по коридору. Следуя за Кромовым, я подошёл к оконной нише. Он показал пальцем на шторы.